— А чего ж, пошли. Я тут, как стеклышко, чист. — И лихо подмигнул приятелям: — Поглядим, что за миллионер, чего на нем есть.
Парни снова весело загалдели.
Всей группой они двинулись к выходу из рынка.
За ними, прячась в толпе, двигался Валька, сгорая от желания узнать, как удалось уговорить Сеньку идти в милицию. На улице он, однако, отстал, боясь попасться тому на глаза.
Сергей и Сенька шли впереди, горячо обсуждая мнимое происшествие. Сенька интересовался подробностями, и Сергей на них не скупился. Фантазировал он легко и даже с увлечением, черпая материал из своей богатой практики и лихорадочно вспоминая все, что он читал о быте и повадках миллионеров, уснащая это такими деталями, которые ни одному миллионеру, вероятно, и не снились, но вызывали бурную реакцию слушателей.
Главное тут заключалось в том, чтобы у Сеньки не пропал интерес, не прошло эдакое легкое головокружение, ощущение неожиданности, чтобы он не задумался о других сторонах своего визита в столь опасное и ненавистное для него учреждение, как милиция. Поддерживать это головокружение помогала неотстававшая компания Сенькиных друзей, не меньше его возбужденных и заинтересованных неожиданным происшествием.
Когда подошли к управлению, Сергей в своем рассказе как раз дошел до самого интересного: описания быта миллионерской четы на их пути от границы. Рассказывал он все это так живописно и подробно, что у неискушенных его слушателей могло создаться впечатление, что он все это время жил бок о бок с этими «акулами капитализма».
Молоденький постовой милиционер у входа в управление изумленно и чуть растерянно смотрел на подошедшую компанию. Парни развязно гоготали, столпившись вокруг Сергея, и тому никак не удавалось подать знак постовому, который его не знал, что все это так и задумано, что ему теперь надо быстро провести Сеньку в здание, не теряя времени на обычную процедуру выписки пропуска.
Между тем Сергей почувствовал, что тревожное ощущение непосредственной близости такого учреждения, как милиция, начинало овладевать его слушателями и с минуты на минуту Сенька мог опомниться и взбунтоваться.
Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы из подъезда вдруг не выскочил Жаткин, веселый, даже приветливый и с виду совсем не опасный. Он как-то незаметно проник в самую середину компании, где стоял Сергей, и беззаботно воскликнул, видимо, чутьем уловив настроение окружающих:
— Пришли, да? Наконец-то.
Сергей, предупреждающе взглянув ему в глаза, сказал:
— Тут, Володя, недоразумение надо выяснить. Машину ту он, оказывается, не угонял.
— Это мы мигом, — махнул рукой Жаткин, ничем не выдавая своего удивления. — Пошли.
Сенька горделиво ухмыльнулся и, подмигнув приятелям, вразвалочку, не торопясь, отправился вслед за Жат-киным к подъезду, провожаемый залихватскими выкриками разошедшихся парней. Сергей пошел следом за Сенькой, бросив остальным:
— Вы, ребята, топайте. Сенька все потом расскажет.
С облегчением вздохнул он, только когда захлопнулись за ним высокие двери управления.
У себя в кабинете Сергей усадил Сеньку к столу и, сев напротив и закурив, сказал:
— Ну вот. Теперь и поговорить можно, К угону тому ты и верно, непричастен. Но раз уж встретились, хочу кое о чем тебя расспросить.
Сенька настороженно подобрался и, набычившись, хмуро взглянул на Сергея:
— О чем это? Пришить чего хочешь?
— Все твое к тебе и так пришито, чужое уже пришивать некуда, Сеня.
— А о чем же тогда толковать? — грубо спросил Сенька. Глаза его зло сузились.
Сергей, словно не замечая происшедшей в нем перемены, все тем же добродушным тоном сказал:
— Ты меня, Сеня, пойми правильно. Сажать мы тебя пока не собираемся. — Не пойманный — не вор. Так?
— Во, во. А потому…
— А потому слушай дальше. Ты же карманник, тебя только с поличным ловить можно. На месте. Если я тебе о твоих недавних кражах напомню, так ведь это для тебя значения не имеет?
— Ну так и напоминать нечего. Не меньше вас понимаю, — враждебно ответил Сенька. — Зачем приволок-то?
— А вот зачем. Допустим, совершаешь ты карманную кражу. Или кто другой, к примеру. Тебе что нужно? Тебе деньги нужны, вещичка дорогая, «так?
— Ну, если к примеру, то так.
Сенька явно заинтересовался поворотом разговора.
— А нужен тебе, скажем, паспорт?
— Свой не знаю куда девать, — усмехнулся Сенька.
— Свой — допустим, а чужой? Вот, к примеру, на по следних кражах ты только паспорта и брал. Зачем? И кому ты их отдал, Сеня, а?
— Никому не отдал.
— Ну, брось. Отдал. Тебе, может, сказать кому? Может, палатку его на рынке показать?
В глазах у Сеньки мелькнула тревога.
— Ничего не знаю, — упрямо ответил он.
— Знаешь. Боишься, значит? Человек тот, конечно, зубастый.
Сенька презрительно усмехнулся, но смолчал.
„Не боится он Семенова, — отметил про себя Сергей. — Еще одно доказательство, что на убийство тот не пойдет. Тут характер нужен. И Сенька бы его почувствовал“.
Тем временем Сенька, что-то соображая про себя, менялся на глазах. Круглое угреватое лицо его выразило вначале сомнение, потом озабоченность и наконец испуг. Глаза блудливо забегали, а сам Сенька беспокойно заерзал на стуле.
Сергей сразу уловил эту перемену, но объяснить ее пока не мог. Оставалось ждать. И мешать Сеньке переживать тоже не следовало.
Чтобы заполнить паузу, Сергей, не торопясь, закурил.
Наконец Сенька, видимо, на что-то решился. Это было заметно по тому, как перестали бегать его глаза. А рука почему-то машинально опустилась в карман.
— Ну и толкнул однажды, — буркнул Сенька, — что с того?
— Только не однажды.
— А я считал сколько?
— Считать не считал, но помнишь. Сколько получил-то за них?
— По полсотни получил, вот сколько.
— Ого! Щедро. А почему так, Сеня, ты не думал?
— А чего мне думать? Пусть вон трактор думает, он железный. Мне дают, я и беру.
— Трактору-то все равно, где и как трудиться, а человеку дома вроде приятнее. Для этого думать надо, чтоб не ошибиться.
— Трактор один бензин жрет, а человеку много чего надо.
Сеньке как будто понравилась игра в слова.
— Ну вот, — заметил Сергей с усмешкой, — ты вроде начал отличать трактор от человека. А теперь пошути» ли — и будет. Ты, Сеня, в этом городе жить хочешь?
— Мать у меня тут…
— Тем более. Так что про чужие карманы придется забыть. Рано или поздно, а ведь схватим. Скорей, рано, поскольку ты уже у нас на примете.
— Я на них уже не гляжу, пропади они пропадом.
— Другим занялся?
Сенька метнул настороженный взгляд исподлобья и неопределенно усмехнулся:
— Без дела один медведь зимой сидит, и тот лапу сосет.
— А ты чем занялся?
— Чем придется. Жить-то надо.
— Кто как живет. Одни — по закону и по совести. Другие — наоборот. Беспокойно, но, до поры, прибыльно.
— Это как же, к примеру?
— К примеру, рублевки с дураков получать. Сам-то небось не куришь. Здоровье свое бережешь.
Сенька, снова набычившись, взглянул на Сергея. В глазах его мелькнул страх.
— Я… курю… вот, гляди… — Он поспешно вытащил из кармана мятую пачку сигарет.
Сергей улыбнулся:
— Брось, Сеня. Дурака не валяй. Может, из другого кармана чего еще вынешь? Давай, не стесняйся. Люди тут все свои, понимают.
— Ты меня зачем приволок, начальник? — зло прошипел Сенька. — Ты мне зачем шарики по дороге вкручивал?
Сергей ответил холодно и строго:
— Для твоей же пользы приволок. А иначе ты бы меня разве послушал? — И неожиданно резко хлопнул ладонью по столу. — Выкладывай сюда все! Ну? Весь гашиш. Протокол сейчас составим. Как добровольная явка.
Сенька оторопело посмотрел на него. У него даже рот приоткрылся от удивления.
— Чего?..
— На стол, говорю! — требовательно повторил Сергей. — Живо, живо. Вон из того кармана.
Криво усмехнувшись, Сенька вывернул пустой карман.
— Гляди начальник. Что найдешь, твое.
— Та-ак. Все продал, выходит? — Сергея, кажется, нисколько не смутило отсутствие в кармане гашиша.
— Ничего не знаю, — насмешливо пожал широченными плечами Сенька.
— Ты меня, Сеня, все-таки не понял, — Сергей укоризненно покачал головой. — Мы же сейчас карман твой исследуем, найдем следы гашиша, обязательно найдем…
— Подумаешь, следы…
— Вот, вот. И начнем думать — откуда? Гашиш — это дело серьезное, опасное. Мы тебя не отпустим, пока не докопаемся, откуда он у тебя. И прямо тебе скажу: зря ты с ним связался. Выгода от него ой какой невыгодой может обернуться. Я тебе дело предлагаю: выдай все, пока не поздно. Добровольно выдай. За кого ты голову-то решил класть? За кого свободой своей решил расплатиться?
Сенька, нахмурившись, молчал, но на его широкой прыщавой физиономии отразилась мучительная борьба, которую он сейчас вел с самим собой. Потом недоверчиво спросил:
